Америkа (с примечаниями редактора) - Страница 34

-----------------------------------------

передал в свое время в столетнюю аренду Русско-Американской Компании в благодарность за обширную военную помощь, оказанную ему калифорнийцами в войне за объединение архипелага с королями других островов (в том числе и Оаху). Условия аренды, кстати, были весьма жесткими: калифорнийцы не имели права возводить на хавайской земле никаких оборонительных сооружений и иметь артиллерию - только личное оружие (это при том, что портовый поселок Жемчужное формально проходил по реестрам Компании "береговой базой флота", его обитатели - "гарнизоном", а начальник базы числился флотским офицером в капитан-лейтенантском чине).

Когда эскадра, следующая в кильватерной колонне, приблизилась к узкому, как бутылочное горлышко, входу в гавань, глаза адмирала радостно сверкнули: там, на бронзовом зеркале закрытого рейда Уаймоми, виднелся корабль под поникшим от безветрия желто-зеленым компанейским вымпелом; жадно приникнув к окуляру зрительной трубы, флотоводец убедился, что перед ним, похоже, военный пароход новейшей постройки: "Какой приз, какой великолепный приз! Кажется, джентльмены, наш поход начался с удачи, я вижу в том прекрасное предзнаменование!"

Вот так прям и ляпнул - про "удачу" и "прекрасное предзнаменование"... Ну можно ли, в здравом уме и твердой памяти, произносить такие слова вслух? не держась за сухое дерево - за свою голову, на крайний случай? Ну и - спугнул фарт, старый дурак... а ведь как славно всё начиналось!

Все это вихрем пронеслось в голове Прайса парой минут спустя: калифорниец, как оказалось, давно уже развел пары и, будто насмехаясь над устанавливающимся штилем, выскользнул из гавани под самым носом у так и не успевшей закупорить то "бутылочное горлышко" эскадры. Флагман даже имел некоторые, ненулевые, шансы достать его в момент разворота из своих носовых орудий, но адмиралу хватило хладнокровия скомандовать отбой: опытным глазом оценив его скорость, старый моряк заключил, что она весьма велика, но чинно плетущиеся сейчас замыкающими французские пароходы "Даву" и "Ней" будут всё же чуток пошустрее; на самый-самый чуток шустрее - но за пару-тройку часов они его настигнут наверняка, а световой день, слава тебе, господи, в самом начале, и никаких накладок посреди пустынного океана случится не может. А самое главное, на свежепостроенном калифорнийце, которого он успел разглядеть в зрительную трубу во всех подробностях - сюрприз, сюрприз! - оказывается, не установлено еще артиллерийское вооружение! Так что под пушками "Даву" и "Нея" спустит флаг как миленький и достанется нам в целости и сохранности; обидно, конечно, что сам приз отойдет лягушатникам, ну да не будем жадничать... Ладно, пора уже и делом заняться: русской береговой базой.

...Начальник базы Жемчужное оторвал взор от трех затерявшихся в морском просторе черных пятнышек (одно впереди и два поодаль), достигших уже почти линии горизонта, и удовлетворенно кивнул: пока - тьфу-тьфу-тьфу, через левое плечо! - всё идет точно по плану. Звали его Иоганн Штубендорф, был он из коренных, техасских, немцев, оттого и перекрещиваться в "Ивана" не спешил, а по-русски изъяснялся с сильнейшим акцентом (получше, правда, чем по-испански, но хуже чем на навахо - но это уж от бабушки-скво); сие, впрочем, не создавало для него дополнительного language gap'а с дюжиной вызвавшихся остаться на базе добровольцев - по большей части из традиционно привечаемых Компанией детей компанейских от местных конкубин, с их совершенно уже чудовищным пиджин-русси. На службе у Компании Штубендорф состоял всего третий год, и ему очень по душе был тамошний сквозной, снизу доверху, Kameradschaft - "Мы своих не сдаем - никому и никогда!", так что необходимость простоять энное время под вражескими ядрами, отрабатывая свое как-бы-воинское звание, была им воспринята с полным пониманием: надо - значит надо, эти личный состав берегут, без нужды такое не прикажут.

- Компаньеро лейтенант! - окликнули его справа: рыжий зубоскал Витька Зырянов, подавшийся в Южные моря непутевый племянник железнодорожного магната - этот отказался эвакуироваться, будучи не в силах прервать медовый месяц со своей шоколадной зазнобой из соседнего Уайкики. - Нам ведь, ежели вдруг британцы не убьют, всё одно в хавайскую тюрьму садиться. Вот я и антиресуюсь - выйдет нам за то от Компании надбавка, типа как за "полонное терпение"?

- За что это ты в тюрьму намылился дезертировать, голубь? - прищурился командир. - Ну-ка, давай колись, рыжий!

- Дык вот за это! - и Витька широким жестом обвел три ряда полнопрофильных траншей, аврально вырытых перед посадкой на пароход всем эвакуируемым персоналом базы. - Ага, скажут, - траншеи! А траншея есть что? - правильно, оборонительное сооружение! Ферботен, сталбыть... Ну и - пожалте бриться.

- Траншеи? - удивленно огляделся Штубендорф. - Где вы тут видите траншеи?

- Дык... Я не то чтоб вижу - я в ней стою!

- Ах, это... Ну, какие ж это траншеи. Это - дренажные канавы.

- О как... - подколоть начальство, похоже, не вышло. - А спросят - отчего ж они у вас вдоль склона идут, а не поперек?

- А оттого, что у тех, кто рыл, руки из задницы растут - отчего ж еще?

- Гм-м... А отчего такие глубокие?

- Ну так - заставь дурака богу молиться!.. Еще вопросы есть?

- Никак нет, компаньеро лейтенант!

- Ну и славно. Внимание, Kameraden! - всё, шутки кончились. - Всех прошу ко мне, последний инструктаж!

Всё, конечно, и так было уже говорено-переговорено, но Штубендорф был - слава тебе, Господи! - истинным немцем, а не каким-нибудь - не дай, Господи! - русским, или вообще - прости, Господи! - испанцем: каждый солдат должен не только знать свой манёвр, но и понимать его смысл; плюс - запасные варианты, чтоб не метаться потом под огнем при накладках, особенно ежели командира убьют; плюс - пути отхода, это непременно... Значит, еще раз: медленно и по складам.