Америkа (с примечаниями редактора) - Страница 84

Вышло эффектно. Генерал аж крякнул, после чего коротким кивком подозвал стоявшего в некотором отдалении "майора Иванова" ("Это его почерк?" - "Так точно, ваше превосходительство. Во всяком случае, очень похож") и погрузился в чтение. Интересно, как он поступит с бумагой дальше - бросит в камин? При трех свидетелях (даже если один из них - считай, покойник) - вряд ли...

- М-да-а... - протянул генерал, аккуратно сложив рапорт и пряча его в карман. - Этот ваш Лукашевич - ему бы авантюрные романы писать, право-слово! Богатое воображение, да и стиль неплох - для своего возраста. Неведомо откуда взявшийся в доме убийца с нечеловеческими способностями, надо же...

- Смею вас уверить, ваше превосходительство: перед вами именно отчет. Написано почти идеально - ну, для своего возраста, как вы верно заметили. Если вас интересуют подробности, не упомянутые парнишкой: я ведь стрелял по человеку-тени на поражение, без дураков - меньше чем с десяти метров. Высадил полный барабан, но зацепить его сумел лишь последним выстрелом - это при том, что в подброшенное яблоко я попадаю четыре из пяти стабильно. Дорожку кровяных капель от столовой к выходу из дому ваши люди, надо думать, зафиксировали?

- Разумеется, зафиксировали. А почему я должен считать, что та кровь накапала не из вашей головы, разбитой в схватке с нашими оперативниками?

- Потому, что характер моего ранения это исключает. Вот, поглядите, ваше превосходительство, - тут ротмистр с небрежностью фокусника извлек из-под бинтов повязки полуторадюймовую стальную пластинку в форме индийского "вращающегося креста"-свасти и, не обращая внимания на мгновенно появившиеся в руках жандармов револьверы (бдительность на высоте, молодцы...), почтительно протянул ее генералу. - Голову мне рассекли именно этой штуковиной - приобщите ее к рапорту Лукашевича, пожалуйста. Вам знакомо такое метательное оружие?

- Знакомо, - задумчиво кивнул тот. - Вот уже два... нет - два с половиной часа как знакомо: мы нашли пару таких "штуковин" застрявшими в штукатурке столовой... Вы хотите сказать, что наши оперативники, даже если у них поехала крыша от веществ, этим экзотическим оружием все равно не владеют, да и взять им его неоткуда?

- Совершенно верно, ваше превосходительство!

- Что ж, звучит довольно убедительно, не могу не признать... И кое-что даже ваши слова подтверждает. Поручик, - обернулся он к одному из своих безмолвных подчиненных, - покажите господину Расторопшину стрелу. Я так понимаю - собаку ранили именно этим?

- Да, похоже, - согласился ротмистр, осторожно, за концы, приняв из рук жандарма зловещего вида трехгранную стальную спицу, сплошь покрытую засохшей уже кровью. - При беглом осмотре места я ее не нашел. Где она оказалась?

- Вонзилась в доски пола под очень малым углом, возле самого плинтуса; разглядеть было действительно трудновато... Ладно, ротмистр - как говаривал в таких случаях первый мой наставник по сыскной части, Папаша Мельников: "Мелочи сходятся, а верить следует именно мелочам". Считайте, что обвинения по этой части с вас сняты. Предпринятая вами по собственному почину эвакуация свидетелей с места происшествия, в связи с неясностью обстановки, была верным оперативным решением. Кстати, где сейчас мальчик?

Ну вот, разминка окончена. Секунданты - аут, гонг!

- Этого я не могу вам сказать: механизм эвакуации за границу уже запущен, а поскольку со мной тут, у вас, может приключиться всякое, подробности маршрута мне неведомы. Скорее всего, парень уже тю-тю...

- Вы в своем уме, ротмистр? - голос генерала был тих и участлив. - Вы хоть отдаленно понимаете - во что влезаете и под какие статьи идете? Вы и ваше ведомство?

- Ну, ведомство мое - бывшее! - тут вообще ни сном, ни духом,- улыбка ротмистра была легка и безмятежна. - Что ж до меня, ваше превосходительство, то я и так уже во всё это влез по самую маковку - безо всякого своего желания и согласия, и теперь мне - обратного хода нет, только вперед!

И если я не отменю приказа, мальчишка пришлет сюда из-за границы довольно неприятные документы, так что ликвидировать меня или законопачивать пожизненно в шлиссельбургскую одиночку уже бессмысленно. А вот если мы сейчас сговоримся, я готов поделиться кое-какими соображениями об убийстве министра колоний, которое вы сейчас расследуете. И если эти мои соображения помогут делу, вы прекратите подверстывать меня к убийству Командора - во что вы и сами наверняка не верите ни на грош. Такая вот "сделка с правосудием"; идет?

- Никакого "дела об убийстве министра колоний" нет, господин Расторопшин. Смерть была признана естественной.

- Да, и это было политическим решением сверху. Но вы, тем не менее, продолжили расследование - неофициально и секретно. И визит человека-тени ясно говорит о том, что вы "ведете огонь в верном направлении".

- А вы-то за каким дьяволом влезаете в эту кашу, ротмистр? - ворчливо откликнулся генерал после довольно продолжительного молчания.

- Чтобы избавиться от преследования по абсурдному обвинению. И еще: мне - как, похоже, и вам - не нравится, когда в столице моей страны иностранные агенты невозбранно убивают министров; вас это удивляет?

- Нет, нисколько. Продолжайте.

- В качестве вводной, ваше превосходительство: Лукашевич подробно рассказал мне о случившемся в особняке министра и в клубе "Бристоль". Поскольку официальной подписки о неразглашении он не давал, нарушения закона в том не было.

- Господи, а это-то вам зачем понадобилось? - с какой-то уже безнадежностью вздохнул генерал.